И врал он искренне и заблуждался честно.
Не мог не поделится этим замечательным рассказом))) Э-э-э, надеюсь меня не прищучат за авторские права ^__^
* © Copyright Георгиевич Антон
* Рассказ: Фантастика
*Название: Падай!
читать дальшеСразу после Эпохи Потрясений сделалось невероятно скучно.
Отгремело все, чему положено было греметь, пронеслось ураганом смуты, осело прахом и стихло. Щиты и шлемы были повешены на медные гвозди, напоминая оттуда потомкам своих хозяев о былой доблести воинственных пращуров. Даже единственный Дракон, живший неподалеку от Города на вершине собственной скалы, казался жителям не более чем занятной достопримечательностью родного края. Немногочисленные странники приезжали посмотреть на скалу Дракона, а если им очень везло, то видели и самого Дракона, когда тот выползал из пещеры и неспешно топал вниз по склону, чтобы традиционно сожрать пару овец, или корову. Насытившись, Дракон, лениво полз обратно, чтобы забиться в самый темный угол пещеры на любимую кучу золота, хорошенько зевнуть, и уснуть еще на полгода. Стоимость потраченного Драконом скота возмещалась хозяевам из городской казны, пополняемой в свою очередь за счет привлекаемых Драконом туристов.
Изредка наезжали старые сумасшедшие рыцари, но, проведав, что Дракон вовсе не тиранит окрестных жителей, не крадет симпатичных юных девиц и даже не особо грозен, с тоски напивались местным ячменным элем и уезжали искать приключений дальше на север, где по слухам еще можно было отыскать настоящих горных оборотней и подмостовных троллей.
***
Огненно рыжий менестрель явился в Город чуть ближе к осени, когда уже начал вызревать чёрный тёрн. Снял комнатенку на окраине и вскоре стал завсегдатаем всех кабаков и таверн. Менестрель таскал за спиной гитару, но никто не слышал, чтобы он на ней играл; гордо носил на поясе длинный палаш, но никто не видел, чтобы он когда-нибудь вынимал клинок из ножен. Зато менестрель отчаянно рубился в карты, заразительно хохотал, ловко пил и шутил столь искрометно, что едва не подпаливал своими остротами занавески. Быстро став другом всякому, кто хотел славной компании, и братом каждому, кто желал дармовой выпивки, он обрел круг более-менее надежных почитателей. И, наконец, заключил пари.
- Дракон! - весело крикнул он однажды. - Что ваш Дракон, господа? Не более чем пережиток и, простите за грубость, парадокс. Старая толстая ящерица! Здоровенный и бестолковый кусок мяса. Он не сильный, не могучий, не грозный, а просто очень большой! Даже цыпленок, вымахай он размером с дом, покажется чудовищем! Пусть будут мне звезды свидетелями, я не поленюсь подняться на скалу и сказать Ему это прямо в морду.
Присутствующие возликовали, предвкушая потеху.
- Иди! Иди! Принеси из пещеры золото! - пьяно орали приятели менестреля, - Хоть одну монету! Спорим, струсишь?
Под веселый смех для пари потянулись руки. Рыжий черт лишь скалил зубы, но заключать рисковую сделку не спешил.
- К чему мне драконье золото? - вновь заговорил он, когда собутыльники поутихли. - Я не рыцарь, чтобы драться и не вор, чтобы красть. Напротив! Я сам готов оставить Дракону в подарок кое-что интересное.
Погрузив рыжие усы в кубок с благоухающим грогом, хитроумный менестрель ненадолго замолк, наслаждаясь напитком и наблюдая прищуренными глазками, как искажаются хищным любопытством лица приятелей.
- Я оставлю ему идею, - закончил он, допив. - Одну любопытную идею. Дракон сам докажет, что я у него был, беседовал и сделал подарок.
Хмель шумел в головах, безрассудная удаль пульсировала в жилах, и вновь вскинулись руки. Пари! Спорю! Пари...
***
Из-под зеленого капюшона кудри менестреля выбивались золотыми всполохами костра, ветер старался согнать человека со скалы, но отчаянный авантюрист оказался куда упрямей ветра. Он уверенно продвигался к пещере и вскоре достиг ее.
- Эгей! - позвал он, осторожно вступая в логово ящера. - Дракон! Эй!
Пещера оказалась удивительно невелика, и хозяин быстро нашелся.
Очень крупный дракон, свернувшись калачиком, сладко посапывал в уголке, подмяв под себя приличную кучу из золотых монет, слитков, самородков и сплющенных кубков. Если бы не золото, пожалуй, сероватый, чуть отдающий зеленью, Дракон мог показаться непримечательной кучей компоста.
- Эй! Ку-ка-ре-ку-у! - еще раз позвал менестрель, подошел ближе, потыкал Дракона носком сапога в толстую ляжку и заключил: - Спит. Вот и ходи после этого в гости.
С досадой оглядевшись, храбрец подобрал с пола дюжину укатившихся из кучи монет и направился к выходу. Как ни странно, он морщился, будто от зубной боли, и просиял, лишь, когда на всю пещеру раздалось будничное:
- Стоять.
Рыжий авантюрист замер на месте и медленно обернулся.
- Гостем назвался, а воруешь, - проворчал Дракон, даже не взглянув на менестреля. - Не красиво.
- Так я же в долг! - завопил побледневший пройдоха, наблюдая, как шипастый хвост Дракона слегка приподнялся над полом. - За тем и приходил. В карты давеча проигрался, дай, думаю, займу. Отыграюсь вечером, верну, думаю, вдвое. А Вы, уважаемый, спать изволили. Так что же мне пустым назад возвращаться? Ни мне, ни Вам пользы никакой.
По пещере пополз тяжелый вздох состоятельной рептилии:
- Тридцать седьмой, - сказал Дракон. - Никакой фантазии. "Я отдам!", "Я верну!", "Карты, нарды, шахматы".
- Но, я...
- Вали отсюда, - буркнул Дракон и опустил хвост. - Все, что взял, положи обратно. Да не в кучу! Олух! Разбросай, как было.
Потоптавшись для порядка у выхода, Рыжий менестрель уверенно вернулся к Дракону и вежливо покашлял.
- Ну что еще? - сварливо отозвался исполин. - В долг не даю, даже под проценты - дело принципа. Проваливай!
- Да, я, собственно... - замялся менестрель. - Вопрос у меня. Маленький.
И, поскольку, Дракон молчал, храбрый авантюрист осмелился продолжать:
- Вот, Вы, уважаемый, когда на охоту выбираетесь, все больше пешком. Извините, пожалуйста, однако, мы премного в недоумении бываем, отчего вдруг такой замечательный...
Здесь менестрель запнулся, не сумев подобрать слова, ибо кем именно замечательным является Дракон, он не придумал, однако закончил:
- Отчего Вы не изволите летать?
- С чего это мне вдруг летать? - сердито удивился Дракон.
Тонкие губы менестреля расплылись в злобной усмешке:
- Как же? Насколько всем известно, Ваши многоуважаемые соплеменники летают, и при этом с большим мастерством. А Вы никогда не демонстрировали столь высокого искусства.
- Ерунда какая, - зевнул ящер. - Отродясь не слыхивал, чтобы драконы летали. Придумают тоже. Что я тебе, ворона?
- Что, Вы! - всполошился менестрель. - Зачем же ворона! Но, однако, крылья то у Вас есть. Может, Вы просто не пробовали?
Здесь огромная туша древнего ящера вздрогнула. Спустя примерно четверть часа, Дракон встал на лапы; глаза исполина мягко светились темно-синим огнем. Он повернул длинную шею сначала влево, затем вправо, потрепетал махонькими крылышками, подозрительно уставился на рыжего менестреля, и признался:
- Может, и не пробовал. Как-то не приходилось. То есть, ты хочешь сказать, что остальные драконы вовсю летают, а я тут...
- Ну, - умело смутился рыжий дьявол, - Не хотел Вас огорчать, но, в некоторой степени, если можно так сказать, по большей части.
- А ну двигай отсюда! - рассерженно прорычал Дракон, показав зубы. - Глупости болтаешь.
Однако, не успел менестрель сделать и десятка шагов от пещеры, как позади него раздался тяжелый топот.
- Погоди, - фыркнул хозяин скалы, высовывая наружу голову. - А как оно вообще? Как это летать?
- Не знаю, - отозвался через плечо менестрель. - У меня нет крыльев.
- А птицы?
- Птицы умеют, - послушно согласился рыжий бес.
- Но ведь их кто-то учит.
- Птицы выталкивают своих птенцов из гнезда, и те сразу научиваются летать. Ну, или падаю.
- А если падают? - в голосе Дракона звенело туго натянутое любопытство.
- Ну, тогда опять. Наверх и вниз. И пока не научатся.
- Вот как. - задумался Дракон. - Я всегда это подозревал. Надо же. Экая глупость. Летать!
Затем они расстались, менестрель вернулся в город, а Дракон на кучу золота.
***
Привычка подолгу спать брала свое, и Дракон медленно погружался в теплый сумрак покоя, однако некое щемящее чувство не давало гигантскому телу расслабиться. С трудом задремав, он никак не мог погрузиться в знакомые приятные грёзы. Под толстой шкурой немилосердно свербело что-то не похожее ни на голод, ни на злость. Дракон ворочался, оглашая закопченные своды пещеры фырканьем и стонами.
Наконец, отбросив попытки уснуть, он поднялся и проковылял на коротеньких лапах к выходу; вдохнул холодный ночной воздух и замер, задрав голову вверх. Медленно в его сознании рождались одно за другим воспоминания о длинных прекрасных сновидениях, которым Дракон предпочитал свое унылое бодрствование. И там, в этих снах, звезды были куда ближе, и облака скользили вокруг аппетитными овечками, и громовые тяжелые тучи манили к себе, словно старшие братья. Воспоминания таяли, Дракон пытался догнать их, но от этого отрывочные образы лишь еще быстрее растворялись в черном небе. Так, он в глубокой задумчивости просидел до утра.
- По крайней мере, - заявил Дракон восходящему солнцу, - Можно попробовать.
Воровато оглядевшись по сторонам, древний ящер приблизился к уступу скалы, поерзал, и растопырил крылышки. Затем он тщательно закрыл глаза, посидел немного, хорошенько вздохнул. И неуверенно шагнул за край.
Лишь короткое мгновение он трепетал в воздухе. Затем, словно набитый картофелем мешок, Дракон рухнул вниз, стукнулся об острый выступ скалы, и кубарем покатился по склону. Грохот, пыль! Ударяясь об очередной камень Властелин Скалы позорно взвизгивал и дымился.
Грузно шмякнувшись в рощу у подножия, Дракон некоторое время размышлял о своем самочувствии. Аккуратно пошевелив всеми конечностями, он с удовольствием признал себя живым и попытался подняться. Резкая боль в боку заставила Дракона жалобно заскулить. "Пожалуй, - решил он. - Мне следует немного полежать. Совсем немного."
Боль постепенно утихла и уже к полудню Дракон, соскучившись по своей уютной куче золота, постанывая и покряхтывая, полез домой. Толстое брюхо и неловкие лапы здорово замедляли подъем, но помятый ящер упрямо полз вверх. Ближе к вечеру, с хриплым одышечным стоном он перевалился через край уступа и только тут позволил себе передышку. Добредя до драгоценной "постели", Дракон с великим наслаждением рухнул на золото и немедленно уснул. Он так устал, что даже не заметил раздосадованного рыжего гостя, который с пустым мешком прятался за валунами у входа в пещеру.
- Живучая тварь! - процедил менестрель сквозь зубы. - С такой высоты навернулся, и хоть бы что ему. А, впрочем, подождем.
Утром следующего дня, когда редкие кучевые облачка только-только подернулись стыдливым пурпуром утренней зорьки, Дракон проснулся. Живо припомнив события минувшего дня, гигант горестно застонал. "Это же надо быть таким недальновидным дураком! - ругал он себя. - Чтобы вот так, за здорово живешь, добровольно сорваться с горы и позорно грохнуться. Ребячество! Нет, нет, это, право, ни на что не похоже. Какой стыд, какая глупость. Конечно, я поддался порыву, но все же, безобразие". Прихрамывая, Дракон вылез наружу, подобрался к краю скалы и сел там. Спустя пару часов, внимательно изучив следы своего минувшего паденья, он заключил:
- Так дело не пойдет. Нужно прыгать. Может быть, даже с разбегу. Как следует оттолкнуться, и... Как то так.
***
Уже вторую неделю рыжего менестреля поили во всех кабаках Города бесплатно. Он не только выиграл заключенное пари, но и стал новой легендой, - как же: герой, обманувший Дракона. И доказательством тому был Сам Дракон.
Каждое утро, исполинский ящер выбирался из своей пещеры, неуклюже разбегался и с протяжным воем обрушивался со скалы вниз. Посмотреть, как падает Дракон, поначалу приходило полгорода. Такого поистине завораживающего зрелища обыватели доселе не видывали даже в самых занимательных снах. Дети млели от восторга, когда громадная туша, поднимая тучи пыли, грязи и щепок, падала в рощу. Земля в этот момент жутковато вздрагивала под ногами, а по лужам и прудам расходились круги.
"Вот же дурачок! - ехидно перешептывались люди. - Летать вздумал. Как пить дать - расшибется, не сегодня завтра."
Весть о падающем Драконе быстро разнеслась по стране. Бургомистр Города ехидно потирал руки, предчувствуя скорый наплыв любопытных туристов, и спешно распорядился заложить на окраине, поближе к скале, пару постоялых дворов. Предчувствия его не обманули. В Город отовсюду стекался охочий до зрелища люд.
Меж тем, виновник торжества все падал и падал.
Рухнув в свой юбилейный десятый раз, Дракон помимо привычной боли и разочарования, ощутил знакомое шевеление голода в похудевшем брюхе, и обрадовался этому чувству, как старому знакомому. Выпутавшись из мягкого ельника, ящер отправился на поиски добычи, и очень скоро наткнулся на безмятежное коровье стадо. Умело выхватив пухлую буренку из толпы ее не менее аппетитных товарок, Дракон утащил свою законную добычу к скале и с огромным удовольствием схрумкал. Он не мог даже припомнить, чтобы, когда-то раньше, простой ритуал наполнения желудка доставлял ему столько удовольствия. Дракону было чертовски вкусно, и домой он полез в самом замечательном расположении духа.
***
Все знают, что драконы летать не умеют. И тем больше народу валило посмотреть на спятивший реликт. В Городе бойко торговали сувенирами в виде падающего, или уже упавшего дракона, искусно выполненными из обожженной глины, или олова. Салфетки и платки с вышитым падающим драконом ежедневно разлетались с лотков ушлых коробейников еще до обеда. Художники всех мастей запечатлевали на холстах "возвышенный момент ниспроверженья". Опытные экскурсоводы водили поутру робкие группки туристов на "самые выгодные" места для просмотра очередного падения. Поговаривали, будто инкогнито в Город наезжали и сильные мира сего, чтобы насладиться чудесным зрелищем. Бургомистр был просто счастлив, подсчитывая доходы казны. Рыжему менестрелю обещали скромный памятник в центре Города, или крупный монумент на окраине. Веселье продолжалось всю зиму до самого ледохода.
Тогда Дракон впервые упал в реку.
Радостно отфыркиваясь и отплевываясь, "спятивший реликт" выбрался на берег, полюбовался плывущими искристыми льдинами, отдохнул и бодро потопал обратно к скале. По пути он сцапал заплутавшую овечку, и, активно жуя, отмечал про себя места минувших падений.
Вот тут, почти на опушке рощи, он врезался в неприметную каменную глыбу; задняя левая лапа порой еще ноет по ночам, должно быть, был сильный вывих, а может и трещина. А здесь, он мягко шмякнулся в подмерзшее торфяное болото, нахлебался всякой дряни, но выбрался без особых потерь. Чуть ближе к скале лежат три выдранных с корнем вяза, - неудачно упал, боком, покатился, содрал кожу на бедре. Кровищи было! Дракон поморщился и выплюнул овечий хвостик. А там, за буреломом, еще осенью он упал мордой вперед, потерял два малых клыка. Сюда он падал долго, вся поляна была в рытвинах и ямах, и каждая напоминала о боли и раздражении. Вон на склоне холма сломанная старая ель, ствол которой распорол ему плечо. От ярости Дракон тогда едва не сжёг проклятую рощу. За елью овраг, куда он рухнул в середине зимы, едва не свернув себе шею, а чуть дальше поврежденный, но устоявший дуб-великан, выдержавший прямое попадание драконьей туши. Левее, совсем смешно вышло, - рухнул на медведя-шатуна, неожиданное и вкусное происшествие. А здесь он упал первый раз.
Весеннее солнышко грело узкую спину Дракона, отражалось, играло рдяными бликами на черных крыльях. У самой скалы Дракон обернулся, самодовольно хмыкнул и полез домой. Когтистые лапы легко цеплялись за каменные выступы, послушно бросая вверх могучее тело ящера.
"Пожалуй. - решил он, обнимая свою кучу золота. - Если забираться на скалу повыше, то траектория полета, вкупе с углом крыла и силой толчка...". С этой рваной мыслью Дракон безмятежно уснул.
***
В разгар лета Дракон упал на мельницу. Это была очень хорошая старая ветряная мельница, весьма украшавшая пейзаж и немало способствующая мукомольному производству Города. Ветряк разнесло в щепки, благо, внутри мельницы никого не оказалось. Облако из просеянной муки стояло над городом до вечера. Многие догадывались, что Дракон упал на мельницу неспроста. До этого он уже обрушивал свою тушу на сторожки, в неразметанные с весны старые стога, в огороды. Ему так было мягче падать. Со своей скалы Дракон ухитрялся допрыгивать почти до самой окраины города, исправно круша собственным телом относительно хрупкие легко разрушаемые объекты. А на обратном пути, эта тварь, еще и прихватывала скот. Причем значительно чаще, чем это случалось ранее. Дракон жрал уже еженедельно, помногу, выбирал крупнорогатых пожирней. Ящер порой прихватывал и овощи с огорода и кукан выловленной рыбы. Не брезговал даже дубленой кожей выставленной сыромятниками на просушку. Властелин Скалы настолько разнообразил свой рацион, что горожане уже переглядывались с тонким намеком: "Ну, и кто первый?".
Когда в день праздника урожая Дракон упал на доверху забитый тыквами склад, - рыжего менестреля побили в первый раз. Не у всякого хватало выдержки смотреть на громадную тыквенную лужу, в которой плавают обломки досок, и не дать виновнику в морду. Однако, поскольку истинным виновником являлся все-таки Дракон, местное население отыгрывалось на недавнем герое.
Тыквы очень понравились ящеру, он съел все, что не сумел раздавить и закусил чьей то старой лошадью.
Дракон падал и падал, постепенно все ближе подбираясь к городским стенам. Он уверенно изничтожал мелкие постройки предместий, выплескивал из берегов утиные прудики, ломал крыши, заборы, колодцы и модные беседки. Приземления исполина стали отлаженными, все чаще он приходился на крепкие лапы, после чего группировался и мягко катился по земле, сминая все на своем пути, подобный громадному шару для игры в кегли.
Второй раз рыжего менестреля побили уже поздней осенью, когда Дракон упал в городской фонтан.
***
И вновь, как год назад, из-под зеленого капюшона рвались навстречу ветру рыжие кудри неудачливого авантюриста. Менестрель шел к пещере Дракона; на поясе сломанный меч, за плечами разбитая гитара. Менестрель проиграл и теперь был готов расплатиться, ибо "карточный долг" был для хитреца делом чести. Шутка слишком затянулась, и гордое сердце истинного мастера игры жаждало... Хотелось бы думать, что прощения. Однако сложилось иначе.
- Эй! - прохрипел менестрель. - Ку-ка-ре-ку!
- А! Гость незваный, - живо отозвался Дракон. - Гость желанный.
Это был уже другой дракон. Мощный торс, сильные жилистые лапы, яркая ослепительная зелень чешуйчатой брони, отполированной в многочисленных падениях о камни, деревья и выступы скалы. В небесном ультрамарине громадных глаз крылатого ящера, казалось, проплывают испуганные облака. Не усмешка ли?
Менестрель сел прямо на пол и сказал:
- Так уж вышло. Извини. Они... - рыжий кивнул в сторону Города. - Боятся тебе говорить. Делегацию что ли посылать? Смешно. Сколько раз собирались, но, сам понимаешь.
- Догадываюсь, - процедил Дракон, сквозь очень плотно сомкнутые роговые губы.
- А я вроде как, виноват, в общем. Тут такое дело. Понимаешь? Ты... Вы! Вы падаете уже целый год, и это не совсем удобно. А главное. Ну. Есть мнение, что драконы вообще летать...
Пещеру заполнило утробное ворчание, и из ноздрей Дракона острыми спицами устремились к своду пещеры две черные струи ядовитого дыма. Менестрель благоразумно заткнулся и судорожно сглотнул. С потолка посыпалась сажа, а жаркое дыхание ящера исполина почти обжигало.
- Ты лишен крыльев, - наконец сказал Дракон, недобро усмехнувшись. - Что ты знаешь о полете, человек? Ты полагаешь, будто я падаю? Ха! Каждое утро, у меня есть мгновение. Одно мгновение, которое дороже всего золота мира. Попробуй на досуге. Думаю, тебе понравится. Тем более, что падать ты уже научился.
- Я. Я только хотел тебе открыть, что... - пролепетал менестрель, но дикий драконий рев, словно подрубил ему ноги.
Оглушенный, испуганный и ошарашенный человек лежал на холодных камнях, когда нечто тяжелое ударило его в грудь. Раздался ни с чем не сравнимый звон, будто хрустальный водопад обрушился на скалу.
- Мало? - ухмыльнулся Дракон. - На, бери еще. Только быстрее, я могу и передумать.
Словно собака, зарывающая свой недавний дар природе, Дракон стоял на куче сокровищ и задними лапами швырял в менестреля золотые монеты. Тяжелый металл сбивал с ног, однако, авантюрист быстро пришел в себя. Цветасто рассыпаясь в благодарностях, он шустро, совал в заплечный мешок одну пригоршню золота за другой. И уже совсем освоившись в новой для себя ситуации, потянулся было за слитками.
- Хватит с тебя! - рявкнул Дракон. - Проваливай! Спасибо за науку. В расчете!
На самом пороге, отделяющем манящий мрак пещеры от золотых вечерних сумерек, рыжий менестрель обернулся. Покачался на каблуках, нежно тряхнул на плече мешок полный сокровищ и с неловкой усмешкой заметил:
- А ты серьезный парень, не ожидал. Спасибо. И, это... Удачи тебе!
Но, Дракон уже спал. На завтра у него был намечен любопытный прыжок.
***
Исчезновение из Города рыжего негодяя-менестреля жители приняли, как должное. Искать его не собирались, и даже лучшие друзья, быстро позабыли недавнего кумира. Нерешенной оставалась только проблема активно падающего на Город ящера.
По-прежнему, спозаранку, Дракон взбирался на самую вершину скалы. Длинным фиолетовым языком облизывал нос, поднимал вверх морду и ловил направление ветра. Затем упруго свивался в жилистое кольцо, прицеливался, и взмывал в небо.
- Чтоб ты разбился, гад! - хором шептали люди, наблюдая, как, достигнув высшей точки прыжка, заметно похудевший ящер плавно распахивал крылья, и уверенно планировал в сторону Города. Иногда, если ветер благоволил горожанам, Дракон прыгал в другую сторону; и тогда над крышами так и не пострадавших домов поднимался единый вздох облегчения. Пронесло!
Утренние дежурства, постоянная готовность бежать или прятаться в подвал, заспанные детишки и тяжелые тревожные вечера основательно измотали горожан. Хмурые Городские Главы, вечно не выспавшиеся и слегка диковатые от постоянного нервного напряжения, частенько собирались вечерами в высокой башне Ратуши и подсчитывали убытки. Туристический поток иссяк. С тех пор, как Дракон принялся хаотично падать на мягкие домики предместий, возы с сеном, сараи, и, даже неудобно молвить, грубые деревянные клозеты, гости Города перестали чувствовать себя в безопасности. Пристрастие же Дракона к свежей конине и вовсе отвадило любопытных. На складах, а то и попросту на улицах покрывались пылью и паутиной груды никому не нужных сувениров. Суровые старушки спарывали с шелковых полотнищ изображения падающей твари, сопровождая свой трудовой подвиг профессиональным стариковским ворчанием и жалобами на боль в суставах. Художников, что так и не распродали свои нетленные шедевры с изображениями Дракона во всех "низвергающихся" ракурсах, тоже потихоньку начали бить, отчего художники безобразно напивались. Бригада бывших экскурсоводов сколотила разбойничью шайку и вовсю терроризировала западный тракт. Все это вкупе чрезвычайно огорчало Бургомистра, но он решительно не знал, что следует предпринять.
Одним особенно пасмурным утром, залетный северный ветер швырнул Дракона прямо на крышу городской ратуши, отчего хлипкое строение развалилось до второго этажа, покосилось, лишилось древней башни, портика и колонн, а затем, ближе к полудню, и вовсе рассыпалось. Выбравшийся из руин Дракон, неловко ухмыльнулся и убежал. Горожан обуял исключительно праведный гнев.
***
За неимением ратуши, внеплановый общинный сход состоялся прямо на площади перед останками этого некогда примечательного строения.
Основательно покричав друг на друга, задумчиво почесав лысины под париками и постучав кулаками по вынесенному для такого случая из ближайшего трактира столу, главы Города приняли решение: Дракону не быть. Ответственность возлагалась на Бургомистра, а исполнение на добровольцев, коих, к чести горожан, обнаружилось немало.
Бургомистр едва не растерялся. Никогда в жизни этому славному, в общем-то, человеку, не приходилось принимать столь тягостных решений. Дракон, действительно, слишком много ел и еще больше ломал, но представить себе Город без Дракона, Бургомистр не мог. Также, не мог он до конца осознать разрушение ратуши - гордости, и лучшего украшения всех окрестных земель, чуда архитектурной мысли далеких предков. Поначалу, он пытался увещевать сограждан, напоминая им о том, что Дракон уже не тот, что прежде. Что из жирного ленивого червя, Он превратился в могучую, почти неуязвимую игрушку природы. Убеждал особо рьяных тем, что битва, развернись она в городе, может послужить причиной большого пожара. Пояснял особенно неразумным, что если Дракон, падая с высоченной скалы, остается цел, вряд ли удар дубиной по голове причинит Ему значительный ущерб, тем более, не совместимый с жизнью. Бургомистр уверял, что Дракон легко перепрыгнет городскую стену, как проделывал это уже не раз, сбежит, затаится, и, возможно, жутко отомстит. Всё было тщетно.
Старые щиты и шлемы уже были сняты с медных гвоздей и протерты от вековой пыли ветошью. Древние, обагренные некогда кровью варваров, копья вновь тускло замерцали в лунном свете. Скрипели хитроумные механизмы натяжения старинных тугих арбалетов. Город готовился к битве. Город знал, что упавшему дракону нужно хотя бы чуть-чуть полежать, чтобы прийти в себя. И на это самое "чуть-чуть" страстно рассчитывали все от мала до велика. Огромная, обнесенная стеной мышеловка ждала очередного падения гордого исполина. Приготовились с вечера. Для храбрости плотно приложились к хмелю. Притушили огни и затаились. Утро обещало быть богатым на события. Наблюдателей разослали по крышам, приказав дать знак, когда ящер отправится в свой последний прыжок.
***
Еще до заката жена и дочери Бургомистра покинули город, отправившись погостить к родственникам. Спешно эвакуировали свои семьи и прочие, особенно догадливые члены городского совета. Стемнело. Напряжение росло, но обиженный на весь свет и крайне раздосадованный Бургомистр решительно отправился спать, не желая участвовать ни в засаде, ни в охоте. И даже, когда на крыше его каменного дома загремела черепица, он не сразу поднялся с постели, чтобы согнать особо рьяного наблюдателя. Однако, скрежет повторился, и десяток действительно дорогих черепиц самого высокого качества попадали на землю и разбились.
Тщательно снарядившись масляной лампой, очками и каминными щипцами, Бургомистр решительно направился во двор.
- Здравствуй, - сказал Дракон. - Я не надолго.
Громадный ящер осторожно сидел на самом гребне крыши, завернувшись в крылья, отчего немного напоминал рогатую сову. Синие глаза его покойно мерцали, хвост тихонько постукивал по кованому флюгеру.
- З-здравствуй, - поежился Бургомистр. - Покойной ночи. То есть, добро п-пожаловать.
- Большой дом. Ты ведь тут главный? - спросил Дракон и сам с собой согласился. - Значит, я угадал. Мне нужно сообщить тебе небольшую новость.
По-прежнему сжимая в руках лампу и щипцы, Бургомистр судорожно кивнул.
- Я улетаю, - заявил Дракон и негромко рассмеялся: - Представляешь, мне как раз сегодня удалось. Я, вроде как, научился. Отличная выдалась ночь, правда? Небо высокое, звезды, и луна сегодня особенно багровая. Красиво?
Бургомистр вновь кивнул, а Дракон перешел на деловой тон:
- Но, я не за этим. Жаль улетать просто так. Я привык к Городу, вы все были так терпеливы ко мне. Вдобавок я еще и разломал мельницу и то красивое здание с башенками, а оно здорово смотрелось сверху. Не хотелось бы так прощаться. Заберите мое золото, там его много в пещере. Вы любите золото, может быть, его хватит, чтобы... не знаю. Что вы делаете с золотом?
Лампа тускло замерцала, глава Города лишь пожал плечами, мысли его путались, и неожиданно для самого себя он как-то жалобно спросил:
- Куда же ты теперь?
- Поищу своих, - зябко поежился Дракон. - Я слишком долго был один. Пора.
- Своих? - Бургомистр задрожал. - Но ведь. Неужели, ты так и не понял! Драконы не умеют летать! Летающих драконов не бывает.
Огонек на фитиле брошенной лампы робко дернулся пару раз и умер. Небосвод померк, когда Дракон горделиво поднялся на задних лапах и развернул громадные черные крылья. Стало совсем темно.
- Они выросли? - пробормотал Бургомистр.
- Дело не в размере крыльев, - снисходительно подмигнул ему Дракон. - Важно другое...
- Но, ты больше не будешь падать? - зачарованно спросил Бургомистр.
- Как повезет, - грустно усмехнулся исполин. - Прощай!
Бесшумно, словно гигантский ночной мотылек, Дракон взмахнул крыльями, взвился над Городом и исчез.
* © Copyright Георгиевич Антон
* Рассказ: Фантастика
*Название: Падай!
читать дальшеСразу после Эпохи Потрясений сделалось невероятно скучно.
Отгремело все, чему положено было греметь, пронеслось ураганом смуты, осело прахом и стихло. Щиты и шлемы были повешены на медные гвозди, напоминая оттуда потомкам своих хозяев о былой доблести воинственных пращуров. Даже единственный Дракон, живший неподалеку от Города на вершине собственной скалы, казался жителям не более чем занятной достопримечательностью родного края. Немногочисленные странники приезжали посмотреть на скалу Дракона, а если им очень везло, то видели и самого Дракона, когда тот выползал из пещеры и неспешно топал вниз по склону, чтобы традиционно сожрать пару овец, или корову. Насытившись, Дракон, лениво полз обратно, чтобы забиться в самый темный угол пещеры на любимую кучу золота, хорошенько зевнуть, и уснуть еще на полгода. Стоимость потраченного Драконом скота возмещалась хозяевам из городской казны, пополняемой в свою очередь за счет привлекаемых Драконом туристов.
Изредка наезжали старые сумасшедшие рыцари, но, проведав, что Дракон вовсе не тиранит окрестных жителей, не крадет симпатичных юных девиц и даже не особо грозен, с тоски напивались местным ячменным элем и уезжали искать приключений дальше на север, где по слухам еще можно было отыскать настоящих горных оборотней и подмостовных троллей.
***
Огненно рыжий менестрель явился в Город чуть ближе к осени, когда уже начал вызревать чёрный тёрн. Снял комнатенку на окраине и вскоре стал завсегдатаем всех кабаков и таверн. Менестрель таскал за спиной гитару, но никто не слышал, чтобы он на ней играл; гордо носил на поясе длинный палаш, но никто не видел, чтобы он когда-нибудь вынимал клинок из ножен. Зато менестрель отчаянно рубился в карты, заразительно хохотал, ловко пил и шутил столь искрометно, что едва не подпаливал своими остротами занавески. Быстро став другом всякому, кто хотел славной компании, и братом каждому, кто желал дармовой выпивки, он обрел круг более-менее надежных почитателей. И, наконец, заключил пари.
- Дракон! - весело крикнул он однажды. - Что ваш Дракон, господа? Не более чем пережиток и, простите за грубость, парадокс. Старая толстая ящерица! Здоровенный и бестолковый кусок мяса. Он не сильный, не могучий, не грозный, а просто очень большой! Даже цыпленок, вымахай он размером с дом, покажется чудовищем! Пусть будут мне звезды свидетелями, я не поленюсь подняться на скалу и сказать Ему это прямо в морду.
Присутствующие возликовали, предвкушая потеху.
- Иди! Иди! Принеси из пещеры золото! - пьяно орали приятели менестреля, - Хоть одну монету! Спорим, струсишь?
Под веселый смех для пари потянулись руки. Рыжий черт лишь скалил зубы, но заключать рисковую сделку не спешил.
- К чему мне драконье золото? - вновь заговорил он, когда собутыльники поутихли. - Я не рыцарь, чтобы драться и не вор, чтобы красть. Напротив! Я сам готов оставить Дракону в подарок кое-что интересное.
Погрузив рыжие усы в кубок с благоухающим грогом, хитроумный менестрель ненадолго замолк, наслаждаясь напитком и наблюдая прищуренными глазками, как искажаются хищным любопытством лица приятелей.
- Я оставлю ему идею, - закончил он, допив. - Одну любопытную идею. Дракон сам докажет, что я у него был, беседовал и сделал подарок.
Хмель шумел в головах, безрассудная удаль пульсировала в жилах, и вновь вскинулись руки. Пари! Спорю! Пари...
***
Из-под зеленого капюшона кудри менестреля выбивались золотыми всполохами костра, ветер старался согнать человека со скалы, но отчаянный авантюрист оказался куда упрямей ветра. Он уверенно продвигался к пещере и вскоре достиг ее.
- Эгей! - позвал он, осторожно вступая в логово ящера. - Дракон! Эй!
Пещера оказалась удивительно невелика, и хозяин быстро нашелся.
Очень крупный дракон, свернувшись калачиком, сладко посапывал в уголке, подмяв под себя приличную кучу из золотых монет, слитков, самородков и сплющенных кубков. Если бы не золото, пожалуй, сероватый, чуть отдающий зеленью, Дракон мог показаться непримечательной кучей компоста.
- Эй! Ку-ка-ре-ку-у! - еще раз позвал менестрель, подошел ближе, потыкал Дракона носком сапога в толстую ляжку и заключил: - Спит. Вот и ходи после этого в гости.
С досадой оглядевшись, храбрец подобрал с пола дюжину укатившихся из кучи монет и направился к выходу. Как ни странно, он морщился, будто от зубной боли, и просиял, лишь, когда на всю пещеру раздалось будничное:
- Стоять.
Рыжий авантюрист замер на месте и медленно обернулся.
- Гостем назвался, а воруешь, - проворчал Дракон, даже не взглянув на менестреля. - Не красиво.
- Так я же в долг! - завопил побледневший пройдоха, наблюдая, как шипастый хвост Дракона слегка приподнялся над полом. - За тем и приходил. В карты давеча проигрался, дай, думаю, займу. Отыграюсь вечером, верну, думаю, вдвое. А Вы, уважаемый, спать изволили. Так что же мне пустым назад возвращаться? Ни мне, ни Вам пользы никакой.
По пещере пополз тяжелый вздох состоятельной рептилии:
- Тридцать седьмой, - сказал Дракон. - Никакой фантазии. "Я отдам!", "Я верну!", "Карты, нарды, шахматы".
- Но, я...
- Вали отсюда, - буркнул Дракон и опустил хвост. - Все, что взял, положи обратно. Да не в кучу! Олух! Разбросай, как было.
Потоптавшись для порядка у выхода, Рыжий менестрель уверенно вернулся к Дракону и вежливо покашлял.
- Ну что еще? - сварливо отозвался исполин. - В долг не даю, даже под проценты - дело принципа. Проваливай!
- Да, я, собственно... - замялся менестрель. - Вопрос у меня. Маленький.
И, поскольку, Дракон молчал, храбрый авантюрист осмелился продолжать:
- Вот, Вы, уважаемый, когда на охоту выбираетесь, все больше пешком. Извините, пожалуйста, однако, мы премного в недоумении бываем, отчего вдруг такой замечательный...
Здесь менестрель запнулся, не сумев подобрать слова, ибо кем именно замечательным является Дракон, он не придумал, однако закончил:
- Отчего Вы не изволите летать?
- С чего это мне вдруг летать? - сердито удивился Дракон.
Тонкие губы менестреля расплылись в злобной усмешке:
- Как же? Насколько всем известно, Ваши многоуважаемые соплеменники летают, и при этом с большим мастерством. А Вы никогда не демонстрировали столь высокого искусства.
- Ерунда какая, - зевнул ящер. - Отродясь не слыхивал, чтобы драконы летали. Придумают тоже. Что я тебе, ворона?
- Что, Вы! - всполошился менестрель. - Зачем же ворона! Но, однако, крылья то у Вас есть. Может, Вы просто не пробовали?
Здесь огромная туша древнего ящера вздрогнула. Спустя примерно четверть часа, Дракон встал на лапы; глаза исполина мягко светились темно-синим огнем. Он повернул длинную шею сначала влево, затем вправо, потрепетал махонькими крылышками, подозрительно уставился на рыжего менестреля, и признался:
- Может, и не пробовал. Как-то не приходилось. То есть, ты хочешь сказать, что остальные драконы вовсю летают, а я тут...
- Ну, - умело смутился рыжий дьявол, - Не хотел Вас огорчать, но, в некоторой степени, если можно так сказать, по большей части.
- А ну двигай отсюда! - рассерженно прорычал Дракон, показав зубы. - Глупости болтаешь.
Однако, не успел менестрель сделать и десятка шагов от пещеры, как позади него раздался тяжелый топот.
- Погоди, - фыркнул хозяин скалы, высовывая наружу голову. - А как оно вообще? Как это летать?
- Не знаю, - отозвался через плечо менестрель. - У меня нет крыльев.
- А птицы?
- Птицы умеют, - послушно согласился рыжий бес.
- Но ведь их кто-то учит.
- Птицы выталкивают своих птенцов из гнезда, и те сразу научиваются летать. Ну, или падаю.
- А если падают? - в голосе Дракона звенело туго натянутое любопытство.
- Ну, тогда опять. Наверх и вниз. И пока не научатся.
- Вот как. - задумался Дракон. - Я всегда это подозревал. Надо же. Экая глупость. Летать!
Затем они расстались, менестрель вернулся в город, а Дракон на кучу золота.
***
Привычка подолгу спать брала свое, и Дракон медленно погружался в теплый сумрак покоя, однако некое щемящее чувство не давало гигантскому телу расслабиться. С трудом задремав, он никак не мог погрузиться в знакомые приятные грёзы. Под толстой шкурой немилосердно свербело что-то не похожее ни на голод, ни на злость. Дракон ворочался, оглашая закопченные своды пещеры фырканьем и стонами.
Наконец, отбросив попытки уснуть, он поднялся и проковылял на коротеньких лапах к выходу; вдохнул холодный ночной воздух и замер, задрав голову вверх. Медленно в его сознании рождались одно за другим воспоминания о длинных прекрасных сновидениях, которым Дракон предпочитал свое унылое бодрствование. И там, в этих снах, звезды были куда ближе, и облака скользили вокруг аппетитными овечками, и громовые тяжелые тучи манили к себе, словно старшие братья. Воспоминания таяли, Дракон пытался догнать их, но от этого отрывочные образы лишь еще быстрее растворялись в черном небе. Так, он в глубокой задумчивости просидел до утра.
- По крайней мере, - заявил Дракон восходящему солнцу, - Можно попробовать.
Воровато оглядевшись по сторонам, древний ящер приблизился к уступу скалы, поерзал, и растопырил крылышки. Затем он тщательно закрыл глаза, посидел немного, хорошенько вздохнул. И неуверенно шагнул за край.
Лишь короткое мгновение он трепетал в воздухе. Затем, словно набитый картофелем мешок, Дракон рухнул вниз, стукнулся об острый выступ скалы, и кубарем покатился по склону. Грохот, пыль! Ударяясь об очередной камень Властелин Скалы позорно взвизгивал и дымился.
Грузно шмякнувшись в рощу у подножия, Дракон некоторое время размышлял о своем самочувствии. Аккуратно пошевелив всеми конечностями, он с удовольствием признал себя живым и попытался подняться. Резкая боль в боку заставила Дракона жалобно заскулить. "Пожалуй, - решил он. - Мне следует немного полежать. Совсем немного."
Боль постепенно утихла и уже к полудню Дракон, соскучившись по своей уютной куче золота, постанывая и покряхтывая, полез домой. Толстое брюхо и неловкие лапы здорово замедляли подъем, но помятый ящер упрямо полз вверх. Ближе к вечеру, с хриплым одышечным стоном он перевалился через край уступа и только тут позволил себе передышку. Добредя до драгоценной "постели", Дракон с великим наслаждением рухнул на золото и немедленно уснул. Он так устал, что даже не заметил раздосадованного рыжего гостя, который с пустым мешком прятался за валунами у входа в пещеру.
- Живучая тварь! - процедил менестрель сквозь зубы. - С такой высоты навернулся, и хоть бы что ему. А, впрочем, подождем.
Утром следующего дня, когда редкие кучевые облачка только-только подернулись стыдливым пурпуром утренней зорьки, Дракон проснулся. Живо припомнив события минувшего дня, гигант горестно застонал. "Это же надо быть таким недальновидным дураком! - ругал он себя. - Чтобы вот так, за здорово живешь, добровольно сорваться с горы и позорно грохнуться. Ребячество! Нет, нет, это, право, ни на что не похоже. Какой стыд, какая глупость. Конечно, я поддался порыву, но все же, безобразие". Прихрамывая, Дракон вылез наружу, подобрался к краю скалы и сел там. Спустя пару часов, внимательно изучив следы своего минувшего паденья, он заключил:
- Так дело не пойдет. Нужно прыгать. Может быть, даже с разбегу. Как следует оттолкнуться, и... Как то так.
***
Уже вторую неделю рыжего менестреля поили во всех кабаках Города бесплатно. Он не только выиграл заключенное пари, но и стал новой легендой, - как же: герой, обманувший Дракона. И доказательством тому был Сам Дракон.
Каждое утро, исполинский ящер выбирался из своей пещеры, неуклюже разбегался и с протяжным воем обрушивался со скалы вниз. Посмотреть, как падает Дракон, поначалу приходило полгорода. Такого поистине завораживающего зрелища обыватели доселе не видывали даже в самых занимательных снах. Дети млели от восторга, когда громадная туша, поднимая тучи пыли, грязи и щепок, падала в рощу. Земля в этот момент жутковато вздрагивала под ногами, а по лужам и прудам расходились круги.
"Вот же дурачок! - ехидно перешептывались люди. - Летать вздумал. Как пить дать - расшибется, не сегодня завтра."
Весть о падающем Драконе быстро разнеслась по стране. Бургомистр Города ехидно потирал руки, предчувствуя скорый наплыв любопытных туристов, и спешно распорядился заложить на окраине, поближе к скале, пару постоялых дворов. Предчувствия его не обманули. В Город отовсюду стекался охочий до зрелища люд.
Меж тем, виновник торжества все падал и падал.
Рухнув в свой юбилейный десятый раз, Дракон помимо привычной боли и разочарования, ощутил знакомое шевеление голода в похудевшем брюхе, и обрадовался этому чувству, как старому знакомому. Выпутавшись из мягкого ельника, ящер отправился на поиски добычи, и очень скоро наткнулся на безмятежное коровье стадо. Умело выхватив пухлую буренку из толпы ее не менее аппетитных товарок, Дракон утащил свою законную добычу к скале и с огромным удовольствием схрумкал. Он не мог даже припомнить, чтобы, когда-то раньше, простой ритуал наполнения желудка доставлял ему столько удовольствия. Дракону было чертовски вкусно, и домой он полез в самом замечательном расположении духа.
***
Все знают, что драконы летать не умеют. И тем больше народу валило посмотреть на спятивший реликт. В Городе бойко торговали сувенирами в виде падающего, или уже упавшего дракона, искусно выполненными из обожженной глины, или олова. Салфетки и платки с вышитым падающим драконом ежедневно разлетались с лотков ушлых коробейников еще до обеда. Художники всех мастей запечатлевали на холстах "возвышенный момент ниспроверженья". Опытные экскурсоводы водили поутру робкие группки туристов на "самые выгодные" места для просмотра очередного падения. Поговаривали, будто инкогнито в Город наезжали и сильные мира сего, чтобы насладиться чудесным зрелищем. Бургомистр был просто счастлив, подсчитывая доходы казны. Рыжему менестрелю обещали скромный памятник в центре Города, или крупный монумент на окраине. Веселье продолжалось всю зиму до самого ледохода.
Тогда Дракон впервые упал в реку.
Радостно отфыркиваясь и отплевываясь, "спятивший реликт" выбрался на берег, полюбовался плывущими искристыми льдинами, отдохнул и бодро потопал обратно к скале. По пути он сцапал заплутавшую овечку, и, активно жуя, отмечал про себя места минувших падений.
Вот тут, почти на опушке рощи, он врезался в неприметную каменную глыбу; задняя левая лапа порой еще ноет по ночам, должно быть, был сильный вывих, а может и трещина. А здесь, он мягко шмякнулся в подмерзшее торфяное болото, нахлебался всякой дряни, но выбрался без особых потерь. Чуть ближе к скале лежат три выдранных с корнем вяза, - неудачно упал, боком, покатился, содрал кожу на бедре. Кровищи было! Дракон поморщился и выплюнул овечий хвостик. А там, за буреломом, еще осенью он упал мордой вперед, потерял два малых клыка. Сюда он падал долго, вся поляна была в рытвинах и ямах, и каждая напоминала о боли и раздражении. Вон на склоне холма сломанная старая ель, ствол которой распорол ему плечо. От ярости Дракон тогда едва не сжёг проклятую рощу. За елью овраг, куда он рухнул в середине зимы, едва не свернув себе шею, а чуть дальше поврежденный, но устоявший дуб-великан, выдержавший прямое попадание драконьей туши. Левее, совсем смешно вышло, - рухнул на медведя-шатуна, неожиданное и вкусное происшествие. А здесь он упал первый раз.
Весеннее солнышко грело узкую спину Дракона, отражалось, играло рдяными бликами на черных крыльях. У самой скалы Дракон обернулся, самодовольно хмыкнул и полез домой. Когтистые лапы легко цеплялись за каменные выступы, послушно бросая вверх могучее тело ящера.
"Пожалуй. - решил он, обнимая свою кучу золота. - Если забираться на скалу повыше, то траектория полета, вкупе с углом крыла и силой толчка...". С этой рваной мыслью Дракон безмятежно уснул.
***
В разгар лета Дракон упал на мельницу. Это была очень хорошая старая ветряная мельница, весьма украшавшая пейзаж и немало способствующая мукомольному производству Города. Ветряк разнесло в щепки, благо, внутри мельницы никого не оказалось. Облако из просеянной муки стояло над городом до вечера. Многие догадывались, что Дракон упал на мельницу неспроста. До этого он уже обрушивал свою тушу на сторожки, в неразметанные с весны старые стога, в огороды. Ему так было мягче падать. Со своей скалы Дракон ухитрялся допрыгивать почти до самой окраины города, исправно круша собственным телом относительно хрупкие легко разрушаемые объекты. А на обратном пути, эта тварь, еще и прихватывала скот. Причем значительно чаще, чем это случалось ранее. Дракон жрал уже еженедельно, помногу, выбирал крупнорогатых пожирней. Ящер порой прихватывал и овощи с огорода и кукан выловленной рыбы. Не брезговал даже дубленой кожей выставленной сыромятниками на просушку. Властелин Скалы настолько разнообразил свой рацион, что горожане уже переглядывались с тонким намеком: "Ну, и кто первый?".
Когда в день праздника урожая Дракон упал на доверху забитый тыквами склад, - рыжего менестреля побили в первый раз. Не у всякого хватало выдержки смотреть на громадную тыквенную лужу, в которой плавают обломки досок, и не дать виновнику в морду. Однако, поскольку истинным виновником являлся все-таки Дракон, местное население отыгрывалось на недавнем герое.
Тыквы очень понравились ящеру, он съел все, что не сумел раздавить и закусил чьей то старой лошадью.
Дракон падал и падал, постепенно все ближе подбираясь к городским стенам. Он уверенно изничтожал мелкие постройки предместий, выплескивал из берегов утиные прудики, ломал крыши, заборы, колодцы и модные беседки. Приземления исполина стали отлаженными, все чаще он приходился на крепкие лапы, после чего группировался и мягко катился по земле, сминая все на своем пути, подобный громадному шару для игры в кегли.
Второй раз рыжего менестреля побили уже поздней осенью, когда Дракон упал в городской фонтан.
***
И вновь, как год назад, из-под зеленого капюшона рвались навстречу ветру рыжие кудри неудачливого авантюриста. Менестрель шел к пещере Дракона; на поясе сломанный меч, за плечами разбитая гитара. Менестрель проиграл и теперь был готов расплатиться, ибо "карточный долг" был для хитреца делом чести. Шутка слишком затянулась, и гордое сердце истинного мастера игры жаждало... Хотелось бы думать, что прощения. Однако сложилось иначе.
- Эй! - прохрипел менестрель. - Ку-ка-ре-ку!
- А! Гость незваный, - живо отозвался Дракон. - Гость желанный.
Это был уже другой дракон. Мощный торс, сильные жилистые лапы, яркая ослепительная зелень чешуйчатой брони, отполированной в многочисленных падениях о камни, деревья и выступы скалы. В небесном ультрамарине громадных глаз крылатого ящера, казалось, проплывают испуганные облака. Не усмешка ли?
Менестрель сел прямо на пол и сказал:
- Так уж вышло. Извини. Они... - рыжий кивнул в сторону Города. - Боятся тебе говорить. Делегацию что ли посылать? Смешно. Сколько раз собирались, но, сам понимаешь.
- Догадываюсь, - процедил Дракон, сквозь очень плотно сомкнутые роговые губы.
- А я вроде как, виноват, в общем. Тут такое дело. Понимаешь? Ты... Вы! Вы падаете уже целый год, и это не совсем удобно. А главное. Ну. Есть мнение, что драконы вообще летать...
Пещеру заполнило утробное ворчание, и из ноздрей Дракона острыми спицами устремились к своду пещеры две черные струи ядовитого дыма. Менестрель благоразумно заткнулся и судорожно сглотнул. С потолка посыпалась сажа, а жаркое дыхание ящера исполина почти обжигало.
- Ты лишен крыльев, - наконец сказал Дракон, недобро усмехнувшись. - Что ты знаешь о полете, человек? Ты полагаешь, будто я падаю? Ха! Каждое утро, у меня есть мгновение. Одно мгновение, которое дороже всего золота мира. Попробуй на досуге. Думаю, тебе понравится. Тем более, что падать ты уже научился.
- Я. Я только хотел тебе открыть, что... - пролепетал менестрель, но дикий драконий рев, словно подрубил ему ноги.
Оглушенный, испуганный и ошарашенный человек лежал на холодных камнях, когда нечто тяжелое ударило его в грудь. Раздался ни с чем не сравнимый звон, будто хрустальный водопад обрушился на скалу.
- Мало? - ухмыльнулся Дракон. - На, бери еще. Только быстрее, я могу и передумать.
Словно собака, зарывающая свой недавний дар природе, Дракон стоял на куче сокровищ и задними лапами швырял в менестреля золотые монеты. Тяжелый металл сбивал с ног, однако, авантюрист быстро пришел в себя. Цветасто рассыпаясь в благодарностях, он шустро, совал в заплечный мешок одну пригоршню золота за другой. И уже совсем освоившись в новой для себя ситуации, потянулся было за слитками.
- Хватит с тебя! - рявкнул Дракон. - Проваливай! Спасибо за науку. В расчете!
На самом пороге, отделяющем манящий мрак пещеры от золотых вечерних сумерек, рыжий менестрель обернулся. Покачался на каблуках, нежно тряхнул на плече мешок полный сокровищ и с неловкой усмешкой заметил:
- А ты серьезный парень, не ожидал. Спасибо. И, это... Удачи тебе!
Но, Дракон уже спал. На завтра у него был намечен любопытный прыжок.
***
Исчезновение из Города рыжего негодяя-менестреля жители приняли, как должное. Искать его не собирались, и даже лучшие друзья, быстро позабыли недавнего кумира. Нерешенной оставалась только проблема активно падающего на Город ящера.
По-прежнему, спозаранку, Дракон взбирался на самую вершину скалы. Длинным фиолетовым языком облизывал нос, поднимал вверх морду и ловил направление ветра. Затем упруго свивался в жилистое кольцо, прицеливался, и взмывал в небо.
- Чтоб ты разбился, гад! - хором шептали люди, наблюдая, как, достигнув высшей точки прыжка, заметно похудевший ящер плавно распахивал крылья, и уверенно планировал в сторону Города. Иногда, если ветер благоволил горожанам, Дракон прыгал в другую сторону; и тогда над крышами так и не пострадавших домов поднимался единый вздох облегчения. Пронесло!
Утренние дежурства, постоянная готовность бежать или прятаться в подвал, заспанные детишки и тяжелые тревожные вечера основательно измотали горожан. Хмурые Городские Главы, вечно не выспавшиеся и слегка диковатые от постоянного нервного напряжения, частенько собирались вечерами в высокой башне Ратуши и подсчитывали убытки. Туристический поток иссяк. С тех пор, как Дракон принялся хаотично падать на мягкие домики предместий, возы с сеном, сараи, и, даже неудобно молвить, грубые деревянные клозеты, гости Города перестали чувствовать себя в безопасности. Пристрастие же Дракона к свежей конине и вовсе отвадило любопытных. На складах, а то и попросту на улицах покрывались пылью и паутиной груды никому не нужных сувениров. Суровые старушки спарывали с шелковых полотнищ изображения падающей твари, сопровождая свой трудовой подвиг профессиональным стариковским ворчанием и жалобами на боль в суставах. Художников, что так и не распродали свои нетленные шедевры с изображениями Дракона во всех "низвергающихся" ракурсах, тоже потихоньку начали бить, отчего художники безобразно напивались. Бригада бывших экскурсоводов сколотила разбойничью шайку и вовсю терроризировала западный тракт. Все это вкупе чрезвычайно огорчало Бургомистра, но он решительно не знал, что следует предпринять.
Одним особенно пасмурным утром, залетный северный ветер швырнул Дракона прямо на крышу городской ратуши, отчего хлипкое строение развалилось до второго этажа, покосилось, лишилось древней башни, портика и колонн, а затем, ближе к полудню, и вовсе рассыпалось. Выбравшийся из руин Дракон, неловко ухмыльнулся и убежал. Горожан обуял исключительно праведный гнев.
***
За неимением ратуши, внеплановый общинный сход состоялся прямо на площади перед останками этого некогда примечательного строения.
Основательно покричав друг на друга, задумчиво почесав лысины под париками и постучав кулаками по вынесенному для такого случая из ближайшего трактира столу, главы Города приняли решение: Дракону не быть. Ответственность возлагалась на Бургомистра, а исполнение на добровольцев, коих, к чести горожан, обнаружилось немало.
Бургомистр едва не растерялся. Никогда в жизни этому славному, в общем-то, человеку, не приходилось принимать столь тягостных решений. Дракон, действительно, слишком много ел и еще больше ломал, но представить себе Город без Дракона, Бургомистр не мог. Также, не мог он до конца осознать разрушение ратуши - гордости, и лучшего украшения всех окрестных земель, чуда архитектурной мысли далеких предков. Поначалу, он пытался увещевать сограждан, напоминая им о том, что Дракон уже не тот, что прежде. Что из жирного ленивого червя, Он превратился в могучую, почти неуязвимую игрушку природы. Убеждал особо рьяных тем, что битва, развернись она в городе, может послужить причиной большого пожара. Пояснял особенно неразумным, что если Дракон, падая с высоченной скалы, остается цел, вряд ли удар дубиной по голове причинит Ему значительный ущерб, тем более, не совместимый с жизнью. Бургомистр уверял, что Дракон легко перепрыгнет городскую стену, как проделывал это уже не раз, сбежит, затаится, и, возможно, жутко отомстит. Всё было тщетно.
Старые щиты и шлемы уже были сняты с медных гвоздей и протерты от вековой пыли ветошью. Древние, обагренные некогда кровью варваров, копья вновь тускло замерцали в лунном свете. Скрипели хитроумные механизмы натяжения старинных тугих арбалетов. Город готовился к битве. Город знал, что упавшему дракону нужно хотя бы чуть-чуть полежать, чтобы прийти в себя. И на это самое "чуть-чуть" страстно рассчитывали все от мала до велика. Огромная, обнесенная стеной мышеловка ждала очередного падения гордого исполина. Приготовились с вечера. Для храбрости плотно приложились к хмелю. Притушили огни и затаились. Утро обещало быть богатым на события. Наблюдателей разослали по крышам, приказав дать знак, когда ящер отправится в свой последний прыжок.
***
Еще до заката жена и дочери Бургомистра покинули город, отправившись погостить к родственникам. Спешно эвакуировали свои семьи и прочие, особенно догадливые члены городского совета. Стемнело. Напряжение росло, но обиженный на весь свет и крайне раздосадованный Бургомистр решительно отправился спать, не желая участвовать ни в засаде, ни в охоте. И даже, когда на крыше его каменного дома загремела черепица, он не сразу поднялся с постели, чтобы согнать особо рьяного наблюдателя. Однако, скрежет повторился, и десяток действительно дорогих черепиц самого высокого качества попадали на землю и разбились.
Тщательно снарядившись масляной лампой, очками и каминными щипцами, Бургомистр решительно направился во двор.
- Здравствуй, - сказал Дракон. - Я не надолго.
Громадный ящер осторожно сидел на самом гребне крыши, завернувшись в крылья, отчего немного напоминал рогатую сову. Синие глаза его покойно мерцали, хвост тихонько постукивал по кованому флюгеру.
- З-здравствуй, - поежился Бургомистр. - Покойной ночи. То есть, добро п-пожаловать.
- Большой дом. Ты ведь тут главный? - спросил Дракон и сам с собой согласился. - Значит, я угадал. Мне нужно сообщить тебе небольшую новость.
По-прежнему сжимая в руках лампу и щипцы, Бургомистр судорожно кивнул.
- Я улетаю, - заявил Дракон и негромко рассмеялся: - Представляешь, мне как раз сегодня удалось. Я, вроде как, научился. Отличная выдалась ночь, правда? Небо высокое, звезды, и луна сегодня особенно багровая. Красиво?
Бургомистр вновь кивнул, а Дракон перешел на деловой тон:
- Но, я не за этим. Жаль улетать просто так. Я привык к Городу, вы все были так терпеливы ко мне. Вдобавок я еще и разломал мельницу и то красивое здание с башенками, а оно здорово смотрелось сверху. Не хотелось бы так прощаться. Заберите мое золото, там его много в пещере. Вы любите золото, может быть, его хватит, чтобы... не знаю. Что вы делаете с золотом?
Лампа тускло замерцала, глава Города лишь пожал плечами, мысли его путались, и неожиданно для самого себя он как-то жалобно спросил:
- Куда же ты теперь?
- Поищу своих, - зябко поежился Дракон. - Я слишком долго был один. Пора.
- Своих? - Бургомистр задрожал. - Но ведь. Неужели, ты так и не понял! Драконы не умеют летать! Летающих драконов не бывает.
Огонек на фитиле брошенной лампы робко дернулся пару раз и умер. Небосвод померк, когда Дракон горделиво поднялся на задних лапах и развернул громадные черные крылья. Стало совсем темно.
- Они выросли? - пробормотал Бургомистр.
- Дело не в размере крыльев, - снисходительно подмигнул ему Дракон. - Важно другое...
- Но, ты больше не будешь падать? - зачарованно спросил Бургомистр.
- Как повезет, - грустно усмехнулся исполин. - Прощай!
Бесшумно, словно гигантский ночной мотылек, Дракон взмахнул крыльями, взвился над Городом и исчез.
@темы: хорошо все и вся))), шедевр же!, критика